Бабушка любила меня наряжать. Вкус у Елизаветы Васильевны был отменный. Съездит, бывало, к дочери в город и везет мне что-нибудь на городской манер. Все красивое, но хожу я в своих нарядах как белая ворона. Девчата в фуфайках, я в пиджаке. Нет, нет, кто-нибудь да съязвит по этому поводу или обхитрит меня и выманит понравившуюся вещь.
После войны некоторые семьи были настолько бедны, что девчата до холодов ходили в школу без трусов. Кто пришел без трусов, знали все. Потому что на физкультуре безтрусые, в отличие от тех, кто в трусах, тихонько сидели в сторонке и ноги не задирали. Лидуся, будучи старше и сильнее, частенько зазывала меня перед физкультурой в овраг за школой. Действуя по принципу кнута и пряника, снимала с меня трусы и отправлялась на физкультуру. А я с плачем бежала домой.
— А-а-а, Лидка, такая-рассякая, опять трусы увела. – Кричала бабушка и бежала к родителям Лиды.
Но разве Лидка дурочка? После физкультуры довольная Лидуся снимала трусы и смиренно сама приносила их к нам домой.
— Мол, Лиза дала поносить. Возвращаю. Нам чужого не надо.
Попутно исподтишка строила мне такие гримасы и показывала такие кулаки, что я понимала, если Лидусе не подыграю, то потеряю ее дружеское расположение на веки вечные. А где я еще найду такого друга и ассистента?
— Ты трусы сама отдала? – Начинался допрос с пристрастием.
— Сама.
— А чего ревела?
— Боялась, что ругать будете.
Однажды бабушка привезла мне шляпу, из черного фетра, с белой окантовкой и лаковым козырьком. Мне было лет семь. Я нарядилась и вышла на улицу в новой шляпе. Вокруг собрались мальчишки и вдруг кто-то принес газету. Дети разложили ее на земле и стали рассматривать.
— Смотрите, Гитлер. – Выкрикнул кто-то.
Я подошла к ватаге ребятишек и заглянула через плечи и спины. На карикатуре красовался Гитлер, почти в такой же шляпе как у меня.
С той поры меня и прозвали Гитлером. А я люто возненавидела нациста. Неужели не мог в другое время в газете появиться и в другой шляпе?
Гитлером меня дразнили до третьего класса. Однажды это услышал Сдержиков Николай Иванович, наш завуч.
— Это еще что такое? Чтоб я этого больше не слышал.
Так Николай Иванович избавил меня от прозвища, а шляпу я старательно все это время прятала от бабушки, чтобы она больше меня не заставила ее носить.
Заговор обидчика на расстоянии
«Шип тебе в злой язык!
Пошипишь да вышипишь!
Напраслину возведешь,
Сам с напраслиной и уйдешь.
От своего зла сам злостью изойдешь!
Да будет так. Аминь»
Записано со слов моей мамы — Елизаветы Павловны Яковлевой.
Я есть Руня runja.ru Будьте здоровы и счастливы!