В военной системе, где я работала, было замечательное подсобное хозяйство: хрюшки, собаки, грядки с зеленью и луком.
Не смотря на достаточно большое количество тунеядцев, лентяев и бездельников, трудолюбивые и сознательные осужденные все же находились. Они трудились на выездных работах или подсобном хозяйстве под присмотром охраны. Это давало относительную свободу передвижения, общение, да и время быстрей пролетало. И наш начальник частенько ставил офицерам в пример образцово-показательный хоздвор.
— Да в свинарнике чище, чем у вас в коридоре. — Устраивал шеф с утра разгон начальникам отрядов.
На подсобном хозяйстве, действительно, всегда было на удивление чисто. Упитанные свинки сияли розовыми бочками и пяточкАми. Подстилки — сухие опилки. В кормушках — корм. Порядок, чистота. Поразительная красота.
Ваня Федя, так звали осужденного ответственного за содержание свинок, находился в прямом распоряжении зам. по тылу, Валерия Ивановича.
— Нам бы лошадку, Валерий Иванович. — Канючил Ваня-Федя.
— Зачем тебе лошадка?
— Навоз вывозить. Травку хрюшкам доставлять.
— У нас трактор есть.
— Ой, Валерий Иванович, что ж такую технику за каждый раз гонять? То мне травка потребовалась я сгонял, накосил в посадке. Опилки закончились, я в цех деревообработки — сам погрузил, сам привез. А вы …трактор, трактор… Лошадь она везде пригодится.
— Ладно, поговорю с начальником.
Это был достаточно кризисный момент в моей работе и личной жизни. На работе — новый начальник. С новым начальником у нас отношения по началу складывались, …скорее не складывались. Я была упрямая, молодая, наивная и …»обезбашенная». Начальник злился по поводу и без повода. Но больше всего он осуждал меня за мою, как он поставил диагноз «непредсказуемость». Ведь даже в тюрьме я оставалась творческим человеком, а иначе бы, наверное, сгорела до тла. Был у нас такой официальный термин на работе — «эмоциональное выгорание». Но то, что в глазах моего шефа выглядело практически преступлением, меня же и спасало.
Батюшки, приезжавшие на беседы с осужденными все время говорили о каком-то черном куполе, висящем над зоной. Не знаю, что там висело, но энергетика была тяжелой.
— Молитесь. — Напутствовал нас однажды один пожилой батюшка и подарил мне маленький крестик и по его словам, сильный оберег. — «Твое дело в твое тело, моей воли во сто крат боле».
Оберег от дурного человека, сглаза и зависти работал исправно и много раз в жизни помог мне и всем, с кем я этим оберегом поделилась. Помогает и до сих пор.
Но это небольшое отступление от темы. Через какое-то время зам. по тылу где то раздобыл для учреждения лошадь, вернее — кобылу, а еще точнее — настоящую клячу. Начальник долго ел поедом на всех планерках зам. по тылу, какую «прекрасную» лошадь он купил.
Примерно в это же время я пристроила в наш «зеленый уголок» в комнатах свиданий для осужденных хомячка, который уже пару недель жил у меня в кабинете. Хомячка я назвала …Кузей в честь Кузиного отца — тоже Кузи, вернее Кузиной матери, без всякого злого умысла. Даже не подумав, что имя хомячка напрямую пересекается с фамилией моего руководителя.
И еще одно маленькое отступление по поводу хомячка. Моя дочка очень просила хомячка и в начале весны мы пошли с нею на рынок, чтобы выбрать питомца. Хомячков было много. Продавцы наперебой расхваливали и предлагали свой товар. Нам очень понравился крупный бежевый хомячок и дочь сказала.
— Берем.
Продавец, собирая приданное для хомячка, разливался соловьем.
— Это очень спокойный мальчик. Хорошо кушает, игривый. Ребенок будет доволен.
Мы взяли хомячка, клетку, игрушки, домики, корм. В общем все, что положено. Дочь назвала хомячка Кузей. Кузя, действительно, отличался добрым и кротким нравом, сообразительностью и очень хорошим аппетитом. Ел Кузенька очень много. И поправлялся прямо на глазах. Мы радовались и все любовались нашим круглым упитанным хомячком.
Пришла в гости моя старшая сестра Лариса и подозрительно оглядев нашего Кузю, спросила.
— А вы уверены, что это хомячок?
Меня, если честно, уже тоже терзали смутные сомнения. А когда через неделю наш Кузенька начал вить гнездо и спустя пару дней родил семь розовых хомячков, они полностью подтвердились. И стало понятно, что Кузя — это девочка.
Хомячки быстро росли и встал вопрос об их трудоустройстве. Троих дочка пристроила среди друзей. Еще троих мы подарили. Остался один и именно он — Кузя, сын Кузи, жил у меня на работе, а потом переехал в зеленый уголок, вместе с клеткой и своим чудесным именем. И только тогда в моей голове промелькнула мысль, что не стоило хомячка с таким именем выставлять на всенародное обозрение. Но было уже поздно. Начальник поинтересовался у зам. по тылу, кто подарил в «зеленый уголок» хомячка по-имени Кузя.
Зам. по тылу — честный малый, сказал, что хомячка в комнаты свиданий подарила начальник медчасти.
А спустя пару дней, во время обхода территории я наткнулась на сиявшего счастьем и гордостью Ваню-Федю. Ваня-Федя намывал бока клячи, расчесывал ее худые бока и ласково называл …Марго. Марго присвоили инвентарный номер 58 и поставили на довольствие.
Картина сложилась передо мной моментально. Выяснять отношения было бесполезно. Мне ж вроде как отомстили. Что ж, Марго, так Марго. В этот же день, все сотрудники нашего учреждения спешили порадовать меня новостью.
— У нас теперь есть кляча, Марго назвали. — И счастливо добавляли. — Хозяин сам назвал.
Я отвечала, что уже в курсе и очень рада.
Это насторожило и слегка опечалило сослуживцев, хотелось то, конечно, совсем другой реакции.
Зато на протяжении месяца народ резвился.
— Марго хромает.
— У Марго лишай.
— У Марго выпал зуб.
— Марго загуляла…
— Марго к жеребцу повели.
— Марго беременна!
А кляча Марго всем на удивление в заботливых и любящих руках Вани-Феди хорошела и расцветала не по дням, а по часам. Бока округлились, шерсть залоснилась, шевелюра загустела. И такая кобыла из клячи выдурилась, — всем на загляденье.
Великая сила любовь! Знай, наших! Марго — это звучит гордо!
Я есть Руня. Будьте здоровы и счастливы!
Мои книги можно посмотреть здесь: